|
Книга стихотворений
М. 2003.
110 с.
Тираж 300 экз.
В обложке.
Брошюровочные работы выполнены вручную.
РЕЦЕНЗИИ
Ваше слово, товарищ Шмаузер
В ЦДХ проходит VI международная ярмарка интеллектуальной литературы
non/fiction
Газета
"Русский курьер" # 429 от 3.12.2004.
<...>
Кое-что интеллектуальное на ярмарку, конечно, пробилось. Например,
мертвый Бонифаций, он же живой поэт Герман Лукомников. Много лет
назад последний заявил, что Бонифаций умер. После этого – вот что
значит сила слова! – сам чуть не умер, но, слава богу, через полгода
оклемался. Привезли его домой – оказался он живой. И стал экс-Бонифаций
пуще прежнего палиндромить и аннаграмить, но все равно не перекрыл
две своих конгениальных строки: «Наедине с самим собой и я, наверно,
голубой». Наверно, поэтому его новая книга называется «Слова». Действительно,
на каждой нечетной странице по одному слову. На четных – ни одного.
<...>
Константин КЕДРОВ
УТОЧНЕНИЕ
к рецензиям в "Exlibris'е НГ" на мою книжку "Слова"
В рецензии Е. Лесина (от 25 марта 2004 г.) содержатся некоторые
неточности.
"На каждой странице - по одному слову". На самом деле по одному
слову - на каждой нечётной странице книги (чётные страницы пусты).
"Что перед нами? <...> Ответа нет и не надо". Ответ ясно указан
в выходных данных: "Книга стихотворений".
"Далее [в конце книги - Г.Л.] идут белые листы". Это не так. Данная
неточность допущена не по вине рецензента; дело в том, что к нему
попал сигнальный экземпляр, в который действительно по ошибке был
вклеен лишний пустой лист.
Заметка от 19 февраля 2004 г. (в рубрике "Пять книг недели"; в
газете она подписана А.В.) содержит вывод: "На самом деле - чистое
хулиганство". На всякий случай сообщаю, что сам я как автор воспринимаю
эту книгу совершенно иначе.
Герман Лукомников
13.09.2004
ПЯТЬ КНИГ НЕДЕЛИ
Герман Лукомников (Бонифаций). Слова: Книга стихотворений.-
М.: Издание Льва Шпринца, 2003, 112 с.
"Exlibris
НГ" # 6 от 19 февраля 2004 г.
Поэт Герман Лукомников творит обычно "сезонами". Каждый отчетный
период устраивает чтения. Стихи "лета-осени". Или там "весны-зимы".
Эта книжка выбивается из привычной круговерти времен года, зато
несет в себе определенную традицию русской и мировой культуры -
той, что обычно именуется термином "авангард". Каждое слово здесь
- стихотворение. А каждое стихотворение - в одно слово. К примеру,
первое слово-стихотворение тут: "бараны". Последнее: "чапельник".
Расположены по алфавиту. На каждое ушла одна страница с девственно-чистой,
белоснежной оборотной стороной - поэзии, ясное дело, должно быть
просторно, и в этом весь Лукомников, способный внести в некую эстетическую
систему координат (по крайней мере собственную!) все что угодно.
На самом деле - чистое хулиганство. Бонифаций в своем репертуаре.
Да и его издатель - тоже!
ДЛЯ РАЗМЫШЛЕНИЙ И РАСКРАШИВАНИЙ
Некрасов и Бонифаций: стихи, слова и картинки
Всеволод Некрасов. Падающие звезды. Избранное. - М.: Издательство
В.Гоппе, 2004, 16 с.
Герман Лукомников (Бонифаций). Слова: Книга стихотворений. - М.:
Издание Льва Шпринца, 2003, 112 с.
"Exlibris НГ" # 11 от 25 марта 2004 г.
Читают обычно в метро. Причем всякую макулатуру. Настоящие книги
надо или гладить, холить, лелеять и тетешкать, или рассматривать,
как картинку. И Лев Шпринц, и Владимир Гоппе предпочитают книгам
для чтения книжки-картинки. Книжки-игрушки.
"Падающие звезды" Всеволода Некрасова - картинка, "Слова" Лукомникова-Бонифация
- игрушка. Причем игрушка не только для читателя. Игрушка и для
рецензента. Ведь любая рецензия наверняка будет длиннее самого издания.
Лукомников действительно напечатал в своей книге слова. На каждой
странице - по одному слову. В алфавитном порядке. При желании можно
процитировать всю книжку целиком: "бараны / бахилы / Бурунди / врет
/ вспышка / дождь / дошло / еврей / жмых / кабинка / канцтовары
/ клюет / краткость / ледяная…" Ну и так далее. А то читать будет
неинтересно.
Что перед нами? Стихотворение? Роман? Сага? Поэма? Поэзия, разъятая,
как труп? Инсталляция? Слова? Нет ответа и не надо. Последнее слово
в книжке - "чапельник". Далее идут белые листы. Такова же и обложка,
и вообще вся книжка - место для собственных размышлений и раскрашиваний.
Теперь, надеюсь, все ясно?
Столь же оригинален, хотя чуть менее красочен сборник Некрасова.
Там и слов больше, и картинки цветней. Никакого простора для собственных
фантазий. Зато все стихи бьют прямо в душу, и в бровь попадают,
и в глаз: "а / да ну их / и арабов / и евреев / и уродов / особенно
/ и уродов родных".
Слева тексты, справа - картинки-тексты. Буквы в квадратиках. Все
вместе образует стихотворение, цитировать которое целиком, впрочем,
невозможно: "трудно / бороться / с... / дорогой / мой!" Бороться
с нею и впрямь трудно. С чем именно - вам решать, грубых слов хватает.
Сами размышляйте и раскрашивайте.
Стихи замечательные, многими давно любимые: "иртеньев / искренко
/ и всякий / кому только не лень / и роднянская родня / и сараскина
контора / знаете меня / и извините меня / и сараскина контора /
и роднянская родня / вроде аннинского".
Книжка, судя по всему, выпущена к надвигающемуся "дню смеха" -
1 апреля. Во всяком случае, афиша, приглашающая всех желающих в
"обнаженный зооцирк", тому свидетельством.
Стихи, впрочем, всегда - зоо- и прочий цирк. Для чего они вообще
пишутся, стихи-то? Для размышлений и раскрашиваний. А про все прочее
верно сказал Некрасов. В смысле - да ну их. И арабов, и евреев,
и уродов. Особенно, конечно, уродов.
Евгений Лесин
|
Издания Льва Шпринца
